Неточные совпадения
Сколько затем ни предлагали девке Амальке вопросов, она презрительно молчала; сколько ни принуждали ее повиниться — не повинилась. Решено было запереть ее
в одну
клетку с беспутною Клемантинкой.
Добравшись до мелкого места, барин стал на ноги, покрытый
клетками сети, как
в летнее время дамская ручка под сквозной перчаткой, — взглянул вверх и увидел гостя,
в коляске въезжавшего на плотину.
Почти
в течение целых пяти минут все хранили молчание; раздавался только стук, производимый носом дрозда о дерево деревянной
клетки, на дне которой удил он хлебные зернышки.
Отъезда день давно просрочен,
Проходит и последний срок.
Осмотрен, вновь обит, упрочен
Забвенью брошенный возок.
Обоз обычный, три кибитки
Везут домашние пожитки,
Кастрюльки, стулья, сундуки,
Варенье
в банках, тюфяки,
Перины,
клетки с петухами,
Горшки, тазы et cetera,
Ну, много всякого добра.
И вот
в избе между слугами
Поднялся шум, прощальный плач:
Ведут на двор осьмнадцать кляч...
Бульба
в своей тесной
клетке мог только слышать шум, крики возниц и больше ничего.
Сокол, висевший
в золотой
клетке под балконом, был также зрителем: перегнувши набок нос и поднявши лапу, он с своей стороны рассматривал также внимательно народ.
Дверь
в дальнейшие помещения, или
клетки, на которые разбивалась квартира Амалии Липпевехзель, была приотворена.
Вожеватов. А ты полагал,
в настоящий? Хоть бы ты немножко подумал. А еще умным человеком считаешь себя! Ну, зачем я тебя туда возьму, с какой стати?
Клетку, что ли, сделать да показывать тебя?
— «Как точка над i», — вспомнил Самгин стих Мюссе, — и тотчас совершенно отчетливо представил, как этот блестящий шарик кружится, обегая землю, а земля вертится, по спирали, вокруг солнца, стремительно — и тоже по спирали — падающего
в безмерное пространство; а на земле, на ничтожнейшей точке ее,
в маленьком городе, где воют собаки, на пустынной улице,
в деревянной
клетке, стоит и смотрит
в мертвое лицо луны некто Клим Самгин.
Затиснутый
в щель между гор, каменный, серый Тифлис, с его бесчисленными балконами, которые прилеплены к домам как бы руками детей и похожи на птичьи
клетки; мутная, бешеная Кура; церкви суровой архитектуры — все это не понравилось Самгину.
— А вы свистеть
в два пальца умеити? А —
клетки делать? А медведев и кошков рисовать умеити? А — что же вы умеити?
«Предусмотрительно», — подумал Самгин, осматриваясь
в светлой комнате, с двумя окнами на двор и на улицу, с огромным фикусом
в углу, с картиной Якобия, премией «Нивы», изображавшей царицу Екатерину Вторую и шведского принца. Картина висела над широким зеленым диваном, на окнах —
клетки с птицами,
в одной хлопотал важный красногрудый снегирь,
в другой грустно сидела на жердочке аккуратненькая серая птичка.
— Люди почувствуют себя братьями только тогда, когда поймут трагизм своего бытия
в космосе, почувствуют ужас одиночества своего во вселенной, соприкоснутся прутьям железной
клетки неразрешимых тайн жизни, жизни, из которой один есть выход —
в смерть.
Потом, испуганно свистнув, поезд ворвался
в железную
клетку моста и как будто повлек ее за собою, изгибая, ломая косые полосы ферм. Разрушив
клетку, отбросив с пути своего одноглазый домик сторожа, он загремел потише, а скрип под вагоном стал слышней.
Музыкант полулежал
в кровати, поставленной так, что изголовье ее приходилось против открытого окна, по грудь он был прикрыт пледом
в черно-белую
клетку, а на груди рубаха расстегнута, и солнце неприятно подробно освещало серую кожу и черненькие, развившиеся колечки волос на ней.
Несколько секунд Клим не понимал видимого. Ему показалось, что голубое пятно неба, вздрогнув, толкнуло стену и, увеличиваясь над нею, начало давить, опрокидывать ее. Жерди серой деревянной
клетки,
в которую было заключено огромное здание, закачались, медленно и как бы неохотно наклоняясь
в сторону Клима, обнажая стену, увлекая ее за собою; был слышен скрип, треск и глухая, частая дробь кирпича, падавшего на стремянки.
Самгин, облегченно вздохнув, прошел
в свою комнату; там стоял густой запах нафталина. Он открыл окно
в сад; на траве под кленом сидел густобровый, вихрастый Аркадий Спивак, прилаживая к птичьей
клетке сломанную дверцу, спрашивал свою миловидную няньку...
Отзвонив, он вытирал потный череп, мокрое лицо большим платком
в синюю и белую
клетку, снова смотрел
в небо страшными, белыми глазами, кланялся публике и уходил, не отвечая на похвалы, на вопросы.
Дождь иссяк, улицу заполнила сероватая мгла, посвистывали паровозы, громыхало железо, сотрясая стекла окна, с четырехэтажного дома убирали
клетки лесов однообразно коренастые рабочие
в синих блузах,
в смешных колпаках — вполне такие, какими изображает их «Симплициссимус». Самгин смотрел
в окно, курил и, прислушиваясь к назойливому шороху мелких мыслей, настраивался лирически.
В сотне шагов от Самгина насыпь разрезана рекой, река перекрыта железной
клеткой моста, из-под него быстро вытекает река, сверкая, точно ртуть, река не широкая, болотистая, один ее берег густо зарос камышом, осокой, на другом размыт песок, и на всем видимом протяжении берега моются, ходят и плавают
в воде солдаты, моют лошадей,
в трех местах — ловят рыбу бреднем, натирают груди, ноги, спины друг другу теплым, жирным илом реки.
Они иногда молчали по получасу. Ольга углубится
в работу, считает про себя иглой
клетки узора, а он углубится
в хаос мыслей и живет впереди, гораздо дальше настоящего момента.
Да не подумают, однако ж, чтоб перепела составляли там предмет гастрономической роскоши, — нет, такое развращение не проникло
в нравы жителей того края: перепел — птица, уставом
в пищу не показанная. Она там услаждает людской слух пением: оттого почти
в каждом дому под кровлей
в нитяной
клетке висит перепел.
В углу теплилась лампада; по стенам стояли волосяные стулья; на окнах горшки с увядшими цветами да две
клетки,
в которых дремали насупившиеся канарейки.
— Да, — перебил он, — и засидевшаяся канарейка, когда отворят
клетку, не летит, а боязливо прячется
в гнездо. Вы — тоже. Воскресните, кузина, от сна, бросьте ваших Catherine, madame Basile, [Катрин, мадам Базиль (фр.).] эти выезды — и узнайте другую жизнь. Когда запросит сердце свободы, не справляйтесь, что скажет кузина…
— Брат! вы великодушны, Вера не забудет этого! — сказала она и, взвизгнув от радости, как освобожденная из
клетки птица, бросилась
в кусты.
Эти две комнаты были точь-в-точь две канареечные
клетки, одна к другой приставленные, одна другой меньше,
в третьем этаже и окнами на двор.
В роще он канарейку выпустил, так как она не может далеко улететь после
клетки, и стал стрелять
в нее, но не попал.
Входя
в квартиру, вы прямо вступали
в узенький коридорчик, аршина
в полтора шириною, налево вышеозначенные две канареечные
клетки, а прямо по коридорчику,
в глубине, вход
в крошечную кухню.
Кое-кто из наших попробовали было влезть
в эти
клетки, то есть носилки, но тотчас же выскочили и пошли пешком.
Мы вошли
в палисадник; он отодвинул одну стену или раму домика, и нам представились миньятюрные комнаты, совершенно как
клетки попугая, с своей чистотой, лакированными вещами и белыми циновками.
Когда мы подходили к его
клетке, он поспешно удалялся от нас, метался во все четыре угла, как будто отыскивая еще пятого, чтоб спрятаться; но когда мы уходили прочь, он бежал к двери, сердился, поднимал ужасную возню, топал ногами, бил крыльями
в дверь, клевал ее — словом, так и просился, по характеру,
в басни Крылова.
Цирк — это исполинская бамбуковая
клетка,
в какую сажают попугаев, вся сквозная: снаружи издалека можно видеть, что
в ней делается.
На горе начались хижины — все как будто игрушки; жаль, что они прячутся за эти сплошные заборы; но иначе нельзя: ураганы, или тайфуны,
в полосу которых входят и Лю-чу, разметали бы, как сор, эти птичьи
клетки, не будь они за такой крепкой оградой.
Зрителей было человек до пятисот
в самой
клетке да человек тысяча около.
Они помчали нас сначала по предместьям, малайскому, индийскому и китайскому. Малайские жилища — просто сквозные
клетки из бамбуковых тростей, прикрытые сухими кокосовыми листьями, едва достойные называться сараями, на сваях, от сырости и от насекомых тоже. У китайцев побогаче — сплошные ряды домов
в два этажа: внизу лавки и мастерские, вверху жилье с жалюзи. Индийцы живут
в мазанках.
Главная беда России — не
в недостатке левости, которая может возрастать без всяких существенных изменений для русской общественности, а
в плохой общественной
клетке,
в недостатке настоящих людей, которых история могла бы призвать для реального, подлинно радикального преобразования России,
в слабости русской воли,
в недостатке общественного самовоспитания и самодисциплины.
Наши максималисты
в революционные годы тоже были старыми, не возрожденными людьми, плохим человеческим материалом для дела освобождения, —
клетки их душ были не подготовлены для выполнения исторической задачи.
В глубине
клеток народной жизни должно произойти перерождение, идущее изнутри, и я верю, что оно происходит, что русский народ духовно жив и что ему предстоит великое будущее.
Он их всегда держит пять или шесть у себя
в комнате; ранней весной по целым дням сидит возле
клеток, выжидая первого «рокотанья», и, дождавшись, закроет лицо руками и застонет: «Ох, жалко, жалко!» — и
в три ручья зарыдает.
Кончилось тем, что однажды ночью
в открытую
клетку забралась к нему крыса и откусила ему нос, вследствие чего он наконец решился умереть.
Мы вошли
в дом. Молодой малый,
в длинном кафтане из синего толстого сукна, встретил нас на крыльце. Радилов тотчас приказал ему поднести водки Ермолаю; мой охотник почтительно поклонился спине великодушного дателя. Из передней, заклеенной разными пестрыми картинами, завешенной
клетками, вошли мы
в небольшую комнатку — кабинет Радилова. Я снял свои охотничьи доспехи, поставил ружье
в угол; малый
в длиннополом сюртуке хлопотливо обчистил меня.
Среди крестьян были и такие, которые ловили тигров живыми. При этом никаких
клеток и западней не ставилось. Тигров они ловили руками и связывали веревками. Найдя свежий след тигрицы с годовалыми тигрятами, они пускали много собак и с криками начинали стрелять
в воздух. От такого шума тигры разбегались
в разные стороны. Для такой охоты нужны смелость, ловкость и отвага.
При лудеве находилась фанза с двором, окруженным высоким частоколом. Здесь обыкновенно производится операция снимания пантов с живых оленей. За фанзой около забора были выстроены какие-то
клетки, похожие на стойла.
В этих
клетках китайцы держат оленей до тех пор, пока их рога не достигнут наибольшей ценности.
Начиная с лестниц, ведущих
в палатки, полы и
клетки содержатся крайне небрежно, помет не вывозится, всюду запекшаяся кровь, которою пропитаны стены лавок, не окрашенных, как бы следовало по санитарным условиям, масляного краскою; по углам на полу всюду набросан сор, перья, рогожа, мочала… колоды для рубки мяса избиты и содержатся неопрятно, туши вешаются на ржавые железные невылуженные крючья, служащие при лавках одеты
в засаленное платье и грязные передники, а ножи
в неопрятном виде лежат
в привешанных к поясу мясников грязных, окровавленных ножнах, которые, по-видимому, никогда не чистятся…
…Варенье
в банках, тюфяки,
Перины,
клетки с петухами…
У Никитских ворот,
в доме Боргеста, был трактир, где одна из зал была увешана закрытыми бумагой
клетками с соловьями, и по вечерам и рано утром сюда сходились со всей Москвы любители слушать соловьиное пение. Во многих трактирах были
клетки с певчими птицами, как, например, у А. Павловского на Трубе и
в Охотничьем трактире на Неглинной.
В этом трактире собирались по воскресеньям, приходя с Трубной площади, где продавали собак и птиц, известные московские охотники.
В приемной Английского клуба теперь стоит узкая железная
клетка.
В ней везли Емельяна с Урала до Москвы и выставляли на площадях и базарах попутных городов «на позорище и устрашение» перед толпами народа, еще так недавно шедшего за ним.
В этой
клетке привезли его и на Болотную площадь и 16 января 1775 года казнили.
Там,
в заднем сарае, стояла огромная железная решетчатая печь, похожая на
клетку,
в которой Пугачева на казнь везли (теперь находится
в Музее Революции).
Продрогнув на снегу, чувствуя, что обморозил уши, я собрал западни и
клетки, перелез через забор
в дедов сад и пошел домой, — ворота на улицу были открыты, огромный мужик сводил со двора тройку лошадей, запряженных
в большие крытые сани, лошади густо курились паром, мужик весело посвистывал, — у меня дрогнуло сердце.
Не раздеваясь, бросив
клетки, я выскочил
в сени, наткнулся на деда; он схватил меня за плечо, заглянул
в лицо мне дикими глазами и, с трудом проглотив что-то, сказал хрипло...